20 января (2 февраля) 1916 года русские войска подошли к Эрзеруму. Штурм крепости начался 29 января (11 февраля). 3 (16) февраля Эрзерум был взят, турецкий гарнизон отступил, потеряв до 70 % личного состава и почти всю артиллерию. Преследование отступавших турецких войск продолжалось, пока линия фронта не стабилизировалась в 70-100 км западнее Эрзерума.
Начатая 28 декабря 1915 г. и закончившаяся к 12 марта 1916 г. семидесятипятидневная операция, называемая по конечному итогу ее Эрзерумской, состояла из двух самостоятельных и последовательных операций, имевших определенно поставленные цели: первая - нанесение коротким ударом поражения живой силе турок, а вторая — окончательный разгром 3-й турецкой армии, укрывшейся за верками крепости Эрзерум, и овладение последней. В общем Эрзерумская наступательная операция, проведенная в тяжелых зимних условиях на горном театре, представляет один из примеров доведенной до конца сложной операции, состоявшей из нескольких, вытекавших один из другого, этапов, закончившихся разгромом противника, потерявшего свою основную базу на передовом театре — крепость Эрзерум.
26 января 1916 г. Юденич со своим штабом переехал в Гасан-калу, и к 12-ти часам дня собрал у старших начальников армии. Воспоминания об этом совещании оставил нам полковник Квинитадзе:
«Прекрасно помню картину; до сих пор вижу ее, как вчера. В столовой штаба армии собрались начальники: Калитин, Воробьев, Вадин и другие. Генерал Юденич обедает, иногда перекидывается словами, совершенно не относящимся к предстоящему бою. Кончили обедать. «Ну, господа, к делу.» Все насторожились и по-видимому приготовились долго слушать. Ведь берем Эрзерум! «Получили мой приказ о штурме Эрзерума? Так вот назначаю часом начала атаки 8 часов вечера 28-го января». И замолчал. Вот и вся речь для штурма.
Гробовое молчание. Очевидно ждали другого. Я сидел в далеком углу и наблюдал. Наконец генерал Калитин зашевелился и стал резко просить об отсрочке, указывая на неготовность; присоединился генерал X и другие. Молодчина генерал Воробьев молчал, - ни слова. «Хорошо, господа, откладываю на один день; начинайте в 8 часов вечера 29-го января». Что и говорить, - отсрочка знаменитая. Начальники осмелели и стали настаивать еще более. Генерал Юденич тряс головою: «Нет, нет, нельзя, имеем сведения - из Сиваса идут подкрепления; ни одного дня больше».
Генерал X встал и разрешился докладом. Начиналось так: «Я, по опыту Порт-Артура, по опыту действий под крепостями...» и пошел, и пошел. Генерал X стоял несколько сзади и не видел лица генерала Юденича. Я приготовился, ибо видел лицо генерала Юденича и главное нетерпение, столь знакомое нам, его подчиненным. Даже пальцами правой руки забарабанил по столу. «Ну, думаю, хватит сейчас». «У нас тоже есть опыт взятия укрепленных позиций», прервал доклад генерала X генерал Юденич и потом резко: «Будете стрелять - отлично, не будете - обойдемся без Вас». Наступило молчание. Просьбы об отсрочке сразу прекратились.
Обводя взором всех, генерал Юденич увидел и меня в углу. Очевидно прочел на моем лице полное сочувствие. «Что, Георгий Иванович, много снега на Каргабазаре?» Я показал рукой на шею. «Спуститесь?» «Надо», отвечаю. «Да, надо». И вот все. Совещание окончилось».
Около полудня 2 февраля в штаб армии срочно прибыл командир единственного приданного армии авиаотряда военный летчик поручик Мейер. Он только что вернулся с воздушной разведки, и так спешил, что ворвался в штаб «даже не переодевшись, в кожаном костюме и шлеме». «От пережитого волнения его лицо передергивалось нервной судорогой. Его аппарат в морозном воздухе с трудом перелетел через гребень Деве-Бойну, чуть не касаясь его крыльями аэроплана; в аппарате было более 20 ружейных пробоин. Поручик Мейер доложил, что он заметил необычное движение на улицах Эрзерума и некоторое количество повозок, тянувшихся по дороге от Эрзерума на запад. У него сложилось впечатление, что начинается эвакуация тыловых учреждений».
Генерал Юденич, понял, что наступила минута кризиса, и немедленно отдал приказ об атаке по всему фронту. Все произошло именно так, как и предполагал командующий. Турки уже начинали оттягивать свои войска, и теперь русские полки один за другим врывались на плечах врага в неприступные форты. К ночи пал форт Чобан-деде, а на рассвете 3 февраля 1916 г., на пятый день операции, войска Кавказской армии подошли к Карским воротам города Эрзерума. Первым вошел в город с казачьей сотней есаул Медведев - старший адъютант штаба 1-го Кавказского корпуса. Русским досталась вся крепостная артиллерия и значительная часть полевой, а также большое количество продовольствия и боеприпасов. При штурме было захвачено в плен 235 турецких офицеров и около 13000 солдат. Было взято 9 знамен и 327 орудия.
Потери русских войск во время штурма исчислялись: офицеров - 27 убитых и 151 раненых; солдат - 943 убитых и 7265 раненых, контуженных и обмороженных. Всего же за всю Эрзерумскую операцию русские потеряли: офицеров - 64 убитыми и 336 ранеными и контуженными и солдат - 2275 убитыми и 14460 ранеными, обмороженными и контуженными. Утром того же дня генерал Юденич выехал на автомобиле в Эрзерум и, пересев из-за глубокого снега на перевале Деве-Бойна на лошадь из проходившей казачьей части, прибыл в Эрзерум, где отдал приказания о преследовании. В результате энергичных действий Сибирской казачьей бригады были захвачены в плен остатки 34-й турецкой дивизии, не считая нескольких тысяч пленных и многочисленных орудий.Через неделю в Эрзерум прибыл Великий Князь Николай Николаевич. «Он, - пишет генерал Штейфон, - подошел к выстроенным войскам, снял обеими руками папаху и поклонился до земли. Затем обнял и расцеловал Юденича».
В связи с вопросом о награждении генерала Юденича начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев сразу после штурма Эрзерума запросил Великого Князя Николая Николаевича: «На случай, если Государь Император изволит обратиться ко мне, всепреданнейше испрашиваю указания Вашего Императорского Высочества для доклада по сему и как могли бы быть редактированы заслуги этого генерала в Высочайшем приказе». На этот вопрос Великий Князь телеграфом сообщил Императору Николаю II свое мнение о генерале Юдениче: «Заслуга его велика перед Вами и Россиею. Господь Бог с поразительной ясностью являл нам особую помощь. Но, с другой стороны - все, что от человека зависимо, было сделано. Деве-Бойна и Эрзерум пали благодаря искусному маневру в сочетании со штурмом по местности, признанной непроходимой. По трудности во всех отношениях и по результатам, взятие Эрзерума, по своему значению, не менее [важно] чем операции, за которые генерал-адъютант Иванов и генерал-адъютант Рузский были удостоены пожалованием им ордена Святого Георгия 2-й степени.
Моя священная обязанность доложить об этом Вашему Императорскому Величеству. Просить не имею права. Ген.-Адъютант Николай. Эрзерум, 8 февраля 1916 г.»
Ответная телеграмма гласила: «Очень благодарю за письмо. Ожидал твоего почина. Награждаю Командующего Кавказской Армией генерала Юденича орденом Святого Георгия 2-й степени. Николай». Официальное сообщение, отредактированное генералом Алексеевым, пришло 16 февраля 1916г.: «Государь Император, в 15-й день сего февраля, Всемилостивейше изволил пожаловать командующему Кавказской Армиею Генералу от Инфантерии Николаю Юденичу, орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия, 2-й степени, в воздаяние отличного выполнения при исключительной обстановке боевой операции, завершившейся взятием штурмом Деве-Бойнской позиции и крепости Эрзерум. Подписал - Генерал от Инфантерии Алексеев. Скрепил - Генерал-Лейтенант Кондзеровский».
В сию минуту прискакал на Топ-даг князь Бекович, со вчерашнего дня находившийся в Арзруме на переговорах. Он объявил, что сераскир и народ давно согласны на сдачу, но что несколько непослушных арнаутов под предводительством Топчи-паши овладели городскими батареями и бунтуют. Генералы подъехали к графу, прося позволения заставить молчать турецкие батареи. Арзрумские сановники, сидевшие под огнем своих же пушек, повторили ту же просьбу. Граф несколько времени медлил; наконец дал повеление, сказав: «Полно им дурачиться». Тотчас подвезли пушки, стали стрелять, и неприятельская пальба мало-помалу утихла. Полки наши пошли в Арзрум, и 27 июня, в годовщину полтавского сражения, в шесть часов вечера русское знамя развилось над арзрумской цитаделию.
Раевский поехал в город - я отправился с ним; мы въехали в город, представлявший удивительную картину. Турки с плоских кровель своих угрюмо смотрели на нас. Армяне шумно толпились в тесных улицах. Их мальчишки бежали перед нашими лошадьми, крестясь и повторяя: Християн! Християн!.. Мы подъехали к крепости, куда входила наша артиллерия…
Пушкин А.С. Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года |